- Никаких свадеб! – решительно заявил мой отец.

- Но ведь Делечка – девушка, и нам нужно посчитаться с этим, сделав все по обычаям - возражала тѐтя Наза. – Это ведь один раз и на всю жизнь...

- Довольно и скромной регистрации в местном ЗАГСе*³, - твѐрдо сказал отец.

- Ой, даже не во Дворце Бракосочетаний! – разочаровалась тѐтя Назлы. - Но можно ведь отметить это важное событие хотя бы в узком кругу в ресторане уже после официальной регистрации?

Уж кто-кто, а тѐтя Наза умела добиваться своего. Как я ненавидела еѐ в те дни! И почему только эта заведомая подлость по отношению ко мне и моей матери должна была быть приготовлена еѐ руками – руками матери моего Азера?! Зато тѐтя Фатя и бабушка Ругия были всецело на моей стороне. Когда я заявляла:

- Моя мама красивее! – они не спорили со мной.

Когда я злилась:

- Людей смешат: на старости лет свадьбу справляют! – они только тяжело вздыхали и украдкой смахивали беспомощные слѐзы.

Отец же в те дни осыпал меня подарками: строгая система воспитания, заключавшаяся в том, что нельзя безмерно баловать своѐ чадо, была им начисто забыта. И на меня сыпались, один за другим, дорогие украшения, аксессуары, модные костюмы, платья, сапожки, все то, о чем мечтает любая нормальная девочка, но почему-то всѐ это меня не радовало...

1. агбирчек (азерб.) – уважительное обращение к женщинам преклонного возраста;

почтенная, букв.: белокудрая

2. Физули – регион Азербайджана, названный в честь азербайджанского поэта XVI

века Физули

3. ЗАГС – отдел записи актов гражданского состояния – институт, где проходит

регистрация браков, рождений и смертей граждан.

Глава 34

Начались приготовления к свадьбе. Самым удивительным показалось мне то, что из нашего дома в первую очередь стали выносить упакованные в коробки сервизы, дорогую посуду, постельное бельѐ, дорогие столовые наборы – все то, что покупалось мамой годами.

- Почему вы это делаете? – спросила я тѐтю Фатиму, которая вместе с бабушкой Ругиѐй с раннего утра и до самой ночи что-то сворачивала, упаковывала, связывала и выносила в коридор, веля шофѐру перевозить всѐ это добро в Крепость, в покинутый бабушкин дом.

- Это твоѐ приданое, детка, - отвечала моя бибишка. – И не нужно его оставлять в распоряжение мачехи.

- Но ведь здесь живѐт мой отец, - противилась я. – Он хозяин, а не она.

- Он и велел навести нам порядок в своѐм доме, - пояснила бабушка. – Твоѐ приданое отныне будет храниться в моѐм доме.

Я глядела на ловко упаковывающих моѐ приданое бабушку и бибишку, и во мне поднималось двоякое чувство. С одной стороны, приятно, что о тебе заботятся, а с другой стороны, нас с мамой, покупавшей и собиравшей это приданое, фактически окончательно и бесповоротно выселяли из родного дома...

Ещѐ больше меня удивило решительное поведение моей бабушки Ругии, заявившей отцу во время ночных откровений (удивительно, до чего бывают простодушными взрослые, считающие, что дети по ночам спят. Лично я не помню ни одного серьѐзного ночного разговора, который произошѐл бы без моего ведома и пассивного участия за прикрытыми дверями):

- Мурад, qurban olum sənə, *¹ я хочу, чтобы ты обрѐл счастье в новом браке. Это твой второй шанс, так что постарайся понять меня правильно. Я... не буду жить под одной крышей с невесткой. Я решила переехать в свою квартиру, и это уже решѐнный вопрос, который ты даже и не думай оспаривать. И вопрос с Аидой можешь считать решѐнным: девочку я тоже здесь не оставлю, она переедет со мной.

Отец опешил:

- Ты о чѐм, мама? Как это переедешь? Что ты такое говоришь?

- Очень просто: когда живѐшь поодаль, и уважения больше, и разговоров поменьше. А насчѐт Аиды: пока я жива, девочка будет жить со мной, я не отдам еѐ в услужение к мачехе!

- Мама, - укоризненно покачал головой отец. – Ну, до каких пор вы будете так относиться к невесткам? Ты ведь еѐ толком и не знаешь, так почему ты считаешь, что Дильбер будет плохой невесткой тебе и злой мачехой моей девочке? Неужели ты не понимаешь, что девочке нужна мать?

- Я многого навидалась в жизни, и скажу тебе сразу, сынок: оставь ты эту затею. Никто не заменит Аидочке матери. Постарайся быть счастливым сам, но девочку не травмируй.

- О чѐм ты говоришь, мама, девочке просто необходимо иметь мать! Дильбер постарается создать дома нормальную обстановку, в которой нуждается мой ребѐнок и станет ей… хмм... старшей сестрой, а может быть, и матерью.

- А разве у неѐ нет матери? – повысила голос бабушка Ругия.

- Но ведь родная мать бросила нас и убежала, а дочка моя растѐт одна. Так неужели, если девочка будет расти в полной семье, она будет менее счастливой?

- Да! – убеждѐнно ответила бабушка. – Она не сможет жить в своѐм доме, где хозяйничает чужая женщина и будет всѐ время вспоминать свою мать. Дильбер очень молода, неопытна, она может ненароком ранить Аиду, а я этого просто не допущу. Предвидеть и предупреждать беду – теперь моя обязанность.

- Понимаешь ли ты, что про меня скажут люди? Что я за мужчина, если моя мать и дочь живут вдали от меня?

- Неужели тебя это волнует? Главное не это, а чтобы все жили в полном согласии...

Я безмолвно ликовала, неожиданно став свидетельницей того, как моя бабушка заступается за меня. Перспектива жить в отцовском доме рядом с его новой женой совершенно не радовала меня, а то, что бабушка Ругия так решительно отстаивала меня, сделало меня почти счастливой.

Таким образом, мы вернулись в Крепость. В те дни я ходила в школу одна, без провожатых, потому что после возвращения в республику президента Алиева в городе стало спокойней, прекратились разбои, грабежи и анархический произвол.

1. «qurban olum sənə» (азерб.) – ласковое обращение в значении: милый, дорогой.

Буквально: «Я готова пожертвовать собой ради тебя!»

Глава 35

После нашего переезда в Крепость, папа наведывался к нам каждый вечер. Он внимательно изучал мой школьный дневник и следил за тем, чтобы в холодильнике не переводились продукты, а в конце недели он заезжал за нами, чтобы взять нас в гости в свой дом. Эти визиты в свой родной дом были для меня